Эхо вины - Страница 66

– Солнышко, да ты в сознании всего ничего! Каких-то десять минут. Ты совсем не знаешь этих женщин. С чего ты решила, что они тебя ненавидят?

– Я чувствую это.

Ее глаза наполнились слезами.

– И здесь так мерзко пахнет. Прошу тебя, Натан, забери меня отсюда!

Натан взял ее за руку:

– Врач сказал, что выпишет тебя самое раннее в пятницу. Надо ориентироваться на эту дату.

– В пятницу… Какой сегодня день?

– Среда.

– Послезавтра…

– Осталось уже немного. Совсем нетрудно потерпеть.

Ей хотелось сказать, что она не вытерпит здесь и десяти лишних минут, однако молодая женщина сразу почувствовала, каким неумолимым тоном произнес Натан свои слова. Она слишком хорошо знала эту черту его характера – безжалостность, которая пряталась за его любезной улыбкой. Нет, Натан не пойдет торговаться с врачом, упрашивать, чтобы тот выпустил ее на день или два раньше положенного срока. Муж будет удерживать ее в больнице до последнего.

А потом…

В отчаянии Ливия подумала, что отныне она должна забыть слово «потом». У них больше нет дома. Все их состояние заключалось в яхте, а та покоилась сейчас на илистом морском дне. У них нет ничего.

Из ее глаз текли непослушные слезы. Она знала, что Натан терпеть не может, когда она плачет, и если бы не соседки по палате, он обязательно наорал бы на нее. Но в присутствии чужих ему приходилось держать себя в руках.

– Ты страдаешь от последствий серьезного нервного потрясения, – терпеливо повторил он фразу, услышанную когда-то от врача. – К тому же тебе поздно поставили диагноз и поэтому запоздали с лечением. Я прекрасно понимаю, что сейчас у тебя тяжело на душе и ты представляешь всю нашу жизнь в черном свете. Но тебе скоро станет лучше, поверь мне.

– Но куда же нам идти? – выдохнула она еле слышно.

– Какое-то время мы можем пожить у Квентинов.

– Какое-то… Но ведь не вечно!

– Не вечно, конечно же, нет.

В его голосе звучало нетерпение. Натан начал выходить из себя. Он больше не хотел говорить на эту тему.

– Что-нибудь придумаем. Найдем выход.

– И какой же выход? Например?

Натан поднялся со стула. Говорить с ней он больше не будет. Самое ужасное, что муж в любой момент мог встать и уйти. И оставить ее здесь одну, совершенно беспомощную.

– Натан, разве ты не можешь посидеть еще чуть-чуть? Он похлопал ее по руке, и этот жест был совсем не ласковым.

– Солнце, я на машине Вирджинии Квентин. Мне надо вернуть ее обратно.

– Ну, пожалуйста! Две минуты!

– Кроме того, я припарковался в запрещенном месте. Надо торопиться, иначе мне вкатят штраф, а на это… – Он вновь улыбнулся молодецкой обаятельной улыбкой. О, Натан прекрасно знал, что женщины просто тают от его улыбки! – …а на это у меня просто нет денег! – весело развел он руками.

Ливия не нашла здесь ничего смешного. Если в другое время она и попыталась бы улыбнуться в ответ, лишь бы не отставать от Натана, то сейчас она не могла притворяться, поскольку была больна и чувствовала себя слишком слабой.

– Завтра придешь? – спросила она.

– Конечно. А ты давай, поспи немного. Хорошо? Ты должна беречь свои нервы, а для этого сон – первое дело.

«И кроме того – любовь», – подумала она, провожая мужа глазами. По ее щекам текли безудержные слезы, а больничные бабы смотрели на нее, словно на диковину.

Она отвернулась и уставилась в потолок.

«У нас нет больше дома, – раскаленным молотом стучало у нее в голове. – Нет больше дома, нетбольшедома, нетбольшедома…»

4

Больше всего на свете Дженни хотелось плакать. Так бы упала на кровать и рыдала бы весь день напролет. Она проторчала в магазине канцтоваров аж до пяти вечера, а тот добрый волшебник так и не появился. Владелец магазина злобно накричал на нее за то, что она без конца трогает пригласительные открытки, но не покупает их. А ведь она бралась за них очень аккуратно, чтобы ничего не порвать и не испортить, и никаких жирных пятен на карточках она не оставляла. В магазине было полно народу – прохожие прятались от дождя. Дождь и в самом деле был страшный, поливало как из ведра. Может быть, тот дяденька не пришел лишь потому, что не решился выйти из дому в такую ужасную погоду? Наверное, он подумал, что и Дженни не пойдет на улицу под таким дождем. Но, может быть, мужчина рассердился на нее из-за того, что на прошлой неделе она не сразу согласилась на поездку к нему? В конце концов, это он собирался оказать ей услугу, а не наоборот.

Около пяти часов вечера она все еще стояла перед стойкой с открытками, и у владельца магазина лопнуло терпение.

– Слышишь, ты, юная леди, с меня хватит! – раздраженно воскликнул он. – Здесь тебе не зал ожидания для детей, которые не знают, куда себя девать. Либо немедленно покупай что-нибудь, либо убирайся подобру-поздорову! И по возможности быстрее!

У нее с собой был весь запас карманных денег. Поскольку мама выдавала ей на личные расходы совсем чуть-чуть, и не регулярно, а только тогда, когда у нее появлялись небольшие излишки и хорошее настроение (и то и другое случалось крайне редко!), в кармане у Дженни с трудом набирался фунт. Этого хватало как раз на пять открыток. Но ведь приглашать-то она собиралась как минимум пятнадцать друзей! В то же время покупать пригласительные, пусть даже одну-единственную открытку, возможно, было полной бессмыслицей, ведь раз ее благодетель пропал, то и проводить праздник будет негде. Мучительно размышляя над этим, она уже готова была расплакаться, а владелец магазина смотрел на нее с таким свирепым выражением, что, казалось, еще секунда, и он возьмет Дженни за шкирку и выкинет за дверь. «Будь что будет!» – подумала девочка и шагнула вперед.